Государственный департамент США
Офис официального представителя
Для немедленного распространения
Выступление
28 ноября 2017 года
Международный центр имени Вудро Вильсона
Вашингтон, округ Колумбия
Г-ЖА ХАРМАН: Доброе утро. Я Джейн Харман, президент и генеральный директор Международного центра имени Вудро Вильсона. Рада выступать в переполненном зале и вновь приветствовать в Центре Вильсона Государственного секретаря Рекса Тиллерсона. Как Вы знаете, господин Госсекретарь, у Центра Вильсона есть традиция чествовать деловых и политических лидеров, следующих принципу нашего 28-го Президента – Вудро Вильсона, – который гласит: “Помогайте миру жить более полно, с более масштабным видением, с более оптимистичным духом надежды и достижений”. Центр чествовал вас в 2010 году, и Вы оказали нам честь, посетив наше мероприятие в Далласе в 2014 году, на котором Ричард Фишер, покидавший пост председателя правления Далласского Федерального резервного банка, получил нашу премию за государственную службу. Мы с вами сидели рядом. Мы рады вновь приветствовать Вас сегодня утром для разговора о будущем отношений США с Европой. Надеемся, что Вы ответите на несколько вопросов, заданных мною и некоторыми из присутствующих.
Поскольку у нас есть только 50 минут Вашего времени, присутствующие представили свои вопросы по прибытии в Центр, мы выбрали несколько из них случайным образом, и я задам их Госсекретарю. Кстати, Ваши предшественники, последним из которых был Джон Керри, ранее выступали перед нами, но времена, когда они пребывали в должности, представляются менее опасными, чем настоящий период. Сегодня, как мы с Вами обсуждали, наша страна и весь мир сталкиваются с экзистенциальной угрозой со стороны ядерной программы Северной Кореи; правительства многих стран Ближнего Востока испытывают трудности с обеспечением стабильности; несмотря на огромное сокращение потенциала террористических группировок, таких как ИГИЛ, продолжаются масштабные теракты и ужасающее насилие в отношении гражданских лиц, в основном мусульман; и есть четкие доказательства вмешательства России в демократические выборы в США и Европе – и это лишь некоторые из проблем, с которыми Вам приходится иметь дело.
Совершенно ясно, что старые методы неэффективны. Именно поэтому многие из присутствующих приветствуют тот факт, что у Вас необычное резюме для Государственного секретаря. Вы получили диплом инженера, и Ваше длившееся четыре десятилетия путешествие к посту генерального директора компании, занимающей шестое место в мире по капитализации, прямо-таки удивительно. Но ведь Вы были скаутом-орлом, который позже возглавил движение бойскаутов. До прихода в администрацию Трампа Вы много путешествовали, регулярно встречались с мировыми лидерами и проявляли любознательность в отношении мира, из-за чего, конечно, Вы и получили нашу премию.
Как Вы знаете, проводить внешнюю политику трудно; это требует понимания нюансов и связей между вопросами, а также внимания и способности завоевывать доверие и уважение тех, с кем Вы общаетесь. Вы должны знать, что в течение последних пяти лет работающие в Центре Вильсона ученые мирового класса и директора программ помогли более чем 500 сотрудникам Конгресса на двухпартийной, двухпалатной основе; анализировали самые сложные вызовы внешней политики, от поднявшегося Китая и путинской России до Сирии Асада и Венесуэлы Мадуро. Мы закладываем основу для осознанной, двухпартийной внешней политики, в то время как мы строим набор знаний и налаживаем связи с представителями обеих партий. И возможно, что некоторые из выпускников нашей программы будут сами баллотироваться в Конгресс или работать под вашим руководством в Государственном департаменте.
Позвольте мне особо отметить некоторых из наших гостей, а затем я приглашу Вас на трибуну. Я начну с благодарности в адрес Ассоциации управляющих центрами международной торговли за проведение этого мероприятия. Благодарим администрацию федерального здания имени Рейгана. Девятьсот человек хотели поместиться в этот зал, рассчитанный на 600 человек, поэтому я прошу прощения у тех, кто немного опоздал и не смог найти места. Здесь присутствуют некоторые из наших попечителей, назначенных Белым домом, в том числе Телма Даггин, Барри Джексон, Эрл Стаффорд и Натали Рэйс, а также наш любимый бывший председатель, Посол Джо Гилденхорн, и его замечательная жена Элма.
Добро пожаловать всем, кто поддерживает наш Центр Вильсона, включая наших членов кабинета и совета, а также послов Бельгии, Греции, Венгрии, Лиги арабских государств, Люксембурга, Непала, Никарагуа, Республики Словения и Испании. Также приветствуем Сенатора Рона Джонсона, который на час бежал от налоговых войн, идущих на Капитолийском холме, и бывшего Сенатора Беннетта Джонстона. Кстати, один из сотрудников офиса Сенатора Джонстона прошёл обучение в нашей внешнеполитической программе. И, наконец, позвольте мне отметить тех, с кем я лично поддерживаю хорошие отношения, и выразить наше уважение некоторым из Ваших старших сотрудников, включая мою давнюю подругу по Капитолийскому холму, Маргарет Петерлин, начальника Вашего аппарата сотрудников, а также Вашего новоиспеченного и получившего высокую оценку помощника Госсекретаря по делам Европы Уэсса Митчелла.
На этом прошу приветствовать 69-го Государственного секретаря США. Вам слово, г-н Госсекретарь. (Аплодисменты.)
ГОССЕКРЕТАРЬ ТИЛЛЕРСОН: Доброе утро, и спасибо, Джейн, за это очень тёплое вступительное слово, а также благодарю Международный центр имени Вудро Вильсона за эту возможность выступить сегодня перед вами.
Центр Вильсона вносит широкий и важный вклад в государственную политику на протяжении многих лет, и поэтому это очень подходящая площадка для нашей сегодняшней дискуссии по вопросам Европы, принимая во внимание, что в этом году исполняется 100 лет с момента вступления Соединенных Штатов в Первую мировую войну под руководством Президента Вильсона. Хотя мы склонны рассматривать Вильсона в качестве инициатора первого крупного участия Америки в европейских делах, на мой взгляд, стоит помнить о том, что ранее нашу приверженность Европе отстаивал его предшественник, Теодор Рузвельт.
Когда Рузвельт умер в 1919 году, в то время как Вильсон стремился обеспечить мир в Европе, европейские лидеры присоединились к американскому народу в выражении скорби и высокой оценки его заслуг. Премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд Джордж назвал Рузвельта “вдохновляющей фигурой далеко за берегами его страны”. Другой британский политик сказал, что он был “величайшим из всех американцев в момент сильнейшего стресса”. А французский сенатор отметил, что он был “апостолом правого дела на другой стороне Атлантики”.
Президент Рузвельт был любим в Европе из-за его энергичной приверженности континенту в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, и во время войны. В то время как Президент Вильсон упорно придерживался политики нейтралитета, Рузвельт считал, что США обязаны встать на защиту Европы. Сообщалось, что однажды он даже обратился к Президенту Вильсону за разрешением лично ввести в Европу дивизию Сухопутных войск США, и он даже писал британскому армейскому офицеру: “Если бы мы сделали то, что должны были сделать после потопления парохода Lusitania, я и мои четыре сына готовились бы сейчас в рядах Сухопутных войск служить вместе с вами во Фландрии”.
Что побудило Теодора Рузвельта отвергнуть нейтралитет и проявить горячее стремление к обороне Европы?
Ответ на этот вопрос мы можем увидеть в том, что Рузвельт сказал Конгрессу США в 1904 году, и я цитирую: “Великий свободный народ имеет обязанность перед собой и всем человечеством не утонуть в беспомощности перед силами зла”. Рузвельт знал, что защита свободы требовала действий со стороны свободных наций, уверенных в своей силе и защищающих свой суверенитет.
Рузвельт также знал, что Соединенные Штаты и Европа, как тогда, так и сейчас, связаны общими принципами. Наши страны живут в соответствии с самоочевидной истиной, на которой построена западная цивилизация: свобода, равенство и человеческое достоинство. Эти основополагающие принципы защищены структурой наших институтов, посвященных верховенству закона, разделению ветвей власти и представительности власти.
Наши принципы также защищены от внешних угроз нашей коллективной решимостью, действиями и жертвами перед лицом вызовов в области безопасности. Первая мировая война была первым в 20-м веке крупным испытанием того, готовы ли Соединенные Штаты заплатить высокую цену за свободу. Теодор Рузвельт так и не принял участия в той войне, но заплатил эту высокую цену: его сын Квентин, летчик-истребитель, был убит в небе над Францией.
В последовавшие затем десятилетия наш образ жизни – а, следовательно, и наши основные западные принципы, – подверглись испытаниям со стороны тоталитарной угрозы нацизма, советской власти и ее коммунистической идеологии, этнических и религиозных конфликтов, а также внутреннего политического давления. США и Европа прошли эти испытания вместе, но мы знаем, что Соединенные Штаты и Европа сегодня снова подвергаются испытаниям, и мы будем вновь подвергаться им.
При Президенте Трампе Соединенные Штаты по-прежнему привержены нашим прочным отношениям с Европой. Наша приверженность безопасности европейских союзников нерушима.
Администрация Трампа считает, что для выполнения наших общих обязательств в сфере безопасности, которые обеспечивают стабильность в регионе, нашим союзникам необходимо быть сильными, суверенными, процветающими и приверженными защите общих западных идеалов. За последние 10 месяцев мы приступили к осуществлению новой стратегической политики, которая способствует укреплению европейской и американской безопасности. Она включает возобновление приверженности Европе после неудачной “перезагрузки отношений с Россией”; новые усилия по адаптации институтов безопасности к борьбе с новыми угрозами, такими как терроризм, кибератаки и распространение ядерного оружия; и ожидание того, что европейские страны понимают, что они находятся в большей безопасности, когда вносят больший вклад в свою оборону.
Эти новые направления политики лучше позиционируют Соединенные Штаты и Европу для противостояния вызовам, которые угрожают нашему процветанию, субъектам, которые стремятся сеять хаос и вселить сомнение в наших законах и институтах, и врагам, которые угрожают нашей безопасности и выступают против нашего образа жизни.
Эту мысль я повторю в ходе моих встреч с руководством НАТО и ОБСЕ, а также в двусторонних встречах в ходе поездки в Европу на следующей неделе.
Сохранение нашей свободы начинается с гарантии того, чтобы наши граждане могли жить в безопасности. С этой целью Соединенные Штаты придают первостепенное значение отношениям в области безопасности с европейскими союзниками, включая НАТО. Альянсы не имеют смысла, если их участники не желают или не в состоянии выполнять свои обязательства. Ранее в этом году Президент Трамп подтвердил приверженность Соединенных Штатов Статье 5 договора НАТО, потому что это лучший из имеющихся у нас механизмов для сдерживания агрессии. И текст Статьи 5 гласит: “Договаривающиеся стороны соглашаются с тем, что вооруженное нападение на одну или нескольких из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом”. Любое нападение со стороны любого субъекта на государство-участника НАТО приводит в действие Статью 5, и Соединенные Штаты первыми выполнят взятые на себя обязательства. Мы никогда не забудем о том, как страны НАТО быстро встали с нами плечом к плечу после терактов 11 сентября, и мы сделаем то же самое для них, если они подвергнутся нападению.
В то время как Запад продолжает стремиться к продуктивным новым отношениям с постсоветской Россией, к настоящему моменту они недостижимы, поскольку за обеими попытками предыдущей администрации осуществить перезагрузку отношений России с США и Европой последовало вторжение России на территорию её соседей – Грузии в 2008 году и Украины в 2014 году. Россия продолжает агрессивное поведение по отношению к другим региональным соседям путем вмешательства в избирательные процессы и пропаганды недемократических идеалов. Вместе с нашими друзьями в Европе мы осознаём активную угрозу со стороны возрождающейся России.
Именно поэтому Соединенные Штаты укрепляют свою приверженность Европе в области сдерживания и обороны в рамках Европейской инициативы сдерживания (EDI). Ранее в этом году в своем проекте бюджета администрация запросила $4,8 млрд на нужды EDI. Это увеличение на $1,4 млрд по сравнению с предыдущим годом укрепит потенциал Вооруженных сил США в области сдерживания и обороны и повысит боеготовность наших сил в Европе. EDI содействует подготовке и учениям с нашими европейскими союзниками и партнерами для лучшей интеграции наших вооруженных сил и обеспечения безопасности Европы. И инициатива укрепит потенциал наших Сухопутных войск, Военно-морских сил, Военно-воздушных сил и Корпуса морской пехоты в области развертывания средств и поддержки совместных учений НАТО. С учетом российских военных учений “Запад”, проведённых вблизи границ стран Балтии в сентябре, наша способность реагировать на атаки в координации с нашими союзниками более важна, чем когда-либо.
EDI также включает $150 млн на нужды помощи Украине с наращиванием её потенциала защиты своей территориальной целостности. Соединенные Штаты осознают, что война в Украине – в которой люди по-прежнему гибнут каждый день, – должна завершиться. Мы неоднократно призывали Россию начать путь к миру путём выполнения своих обязательств в соответствии с Минскими соглашениями. Любое урегулирование войны, которое не предусматривает полностью независимой, суверенной и территориально целостной Украины, неприемлемо. Россия решила нарушить суверенитет самой большой страны в Европе. Соединенные Штаты и Европа стояли плечом к плечу с 2014 года в противодействии этой российской агрессии посредством скоординированной политики санкций. Наше трансатлантическое единство призвано донести до российского правительства, что мы не потерпим этого грубого нарушения международных норм. Мы надеемся, что Россия предпримет шаги для полного восстановления суверенитета и территориальной целостности Украины и полного выполнения своих Минских обязательства, что позволит нам начать процесс восстановления нормальных отношений. Но позвольте мне четко заявить, что связанные с Минскими соглашениями санкции будут оставаться в силе, до тех пот пока Россия не изменит действия, которые вызвали принятие санкций.
Мы привержены успеху независимой и целостной Украины. Однако будущее Украины также зависит от ее способности одержать победу во внутренней борьбе за проведение широкого спектра реформ экономики, судебной системы, сектора безопасности и социальной сферы. Мы призываем Украину продолжать строить действенные, заслуживающие доверия институты, которые сократят и со временем ликвидируют коррупцию, укрепят судебную систему страны и обеспечат экономическое процветание для ее граждан.
Украинский кризис также четко показал, как поставки энергоресурсов могут использоваться в качестве политического оружия. Укрепление энергетической безопасности Европы путем обеспечения доступа к недорогим, надежным, разнообразным и защищённым поставкам энергии имеет основополагающее значение для целей национальной безопасности. Соединенные Штаты осуществляют либерализацию правил, регулирующих экспорт сжиженного природного газа и добываемой в США нефти, и мы готовы работать с европейскими союзниками над обеспечением развития необходимой инфраструктуры, включая терминалы импорта и соединённые друг с другом трубопроводы, для поощрения разнообразия поставок энергии в Европу.
В июле Президент Трамп объявил на Саммите трёх морей о том, что Соединенные Штаты будут оказывать техническую поддержку проекту на острове Крк в Хорватии. Соединенные Штаты будут продолжать поддерживать европейские инфраструктурные проекты, такие как строительство объектов по приёму сжиженного природного газа в Польше и соединенного трубопровода Греция-Болгария для обеспечения того, чтобы ни одна страна из-за пределов Европейского союза не могла использовать свои ресурсы или свое положение на глобальном энергетическом рынке для вымогательства у других стран. Мы продолжаем считать строительство трубопроводов, таких как “Северный поток” и многолинейный “Турецкий поток”, неразумным шагом, так как они только увеличивают доминирование на рынке одного поставщика в Европу.
Соединенные Штаты осознают хрупкость Балкан и будут продолжать работать с партнерами в ЕС над обеспечением стабильности, процветания и демократии в регионе. Жителям балканских стран мы говорим: откажитесь от застарелой вражды, чтобы мир смог стать постоянным. У вас есть шанс проложить новый курс истории. Семейные распри больше не должны вестись на линии фронта. Соединенные Штаты и весь мир жаждут увидеть новое поколение сербов, хорватов, албанцев, боснийцев, косоваров и других людей, которые простят прошлое, даже если они никогда не смогут его забыть.
Свидетельством общих ценностей Америки с Европой является наше сотрудничество по проблемам, проявляющимся за пределами Европы, которые затрагивают нас всех. Соединенные Штаты и наши европейские союзники сотрудничают для обеспечения подотчетности Башара аль-Асада за преступления против собственного народа посредством санкций. С начала сирийского кризиса ЕС и его государства-члены обязались предоставить более 9,5 млрд евро в виде гуманитарной помощи и помощи со стабилизацией и устойчивостью, и эти усилия продолжаются, в то время как Глобальная коалиция по разгрому ИГИЛ стабилизирует освобожденные районы.
В то время как в Сирии уничтожаются последние очаги ИГИЛ, и международное внимание переносится на урегулирование гражданского конфликта в Сирии, наши европейские партнеры должны продолжать решительно отстаивать Женевский процесс под эгидой ООН в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН 2254. Это само по себе может быть основой для восстановления страны и реализации политического решения, которое не оставляет никакой роли для режима Асада или его семьи в правительстве Сирии.
Наши европейские партнеры также являются убежденными сторонниками нашей кампании дипломатического и экономического давления на Северную Корею. В дополнение к решительной поддержке резолюций Совета Безопасности ООН, страны предпринимают односторонние шаги по максимальному увеличению давления на режим в Пхеньяне. Португалия заморозила все дипломатические отношения с КНДР в июле. Испания и Италия выслали послов Северной Кореи. Латвия оштрафовала банки, нарушившие санкции. Наши европейские союзники знают, что Северная Корея представляет собой угрозу для всех ответственных государств и требует скоординированных ответных мер. Мы высоко оцениваем увеличение нашими союзниками давления на режим в Пхеньяне для достижения полной, постоянной и поддающейся проверке денуклеаризации Корейского полуострова.
Партнерство, созданное Соединенными Штатами и европейскими странами, является критически важной основой для противостояния угрозам сегодняшнего и завтрашнего дня, как в Европе, так и за пределами Европы.
Соединенные Штаты и Европа сталкиваются с множеством проблем и угроз, которые – в отличие от прошлого, – одновременно разбросаны среди многих географических передовых линий и нескольких областей, будь то негосударственные террористические субъекты, угрозы более обычного характера, киберугрозы или ядерные угрозы. Так как мы знаем, что мы сильнее в борьбе с этими проблемами, когда мы работаем вместе, мы будем добиваться еще более тесного сотрудничества со странами Европы, нашими лучшими партнерами. История показывает, что, когда мы едины, мы добиваемся успеха перед лицом общих вызовов.
Как я уже отмечал ранее, одним из этих вызовов является Россия. Европа и Соединенные Штаты добиваются нормализации отношений с Россией. Тем не менее, Россия показала, что она стремится определить новый постсоветский глобальный баланс сил, в котором Россия, с помощью своего ядерного арсенала, пытается навязать свою волю другим силой или вступить в партнерство с режимами, которые демонстрируют пренебрежение к своим собственным гражданам, как и в случае с продолжающимся использованием Башаром аль-Асадом химического оружия против своего собственного народа.
Распад Советского Союза привёл к либерализации российского общества и создал новые коммерческие возможности, которые приносят пользу россиянам, европейцам и американцам. Но Россия часто использует вредоносные методы против США и Европы, чтобы расколоть нас, ослабить нашу уверенность в себе и подорвать политические и экономические успехи, которых мы вместе достигли после окончания холодной войны. Игра в политику с энергопоставками, осуществление кибератак и кампаний дезинформации для подрыва свободных выборов и последовательное применение травли и запугивания в отношении дипломатов не являются признаками поведения ответственного государства. Нападения на соседние страны и угрозы в адрес других ничего не делают для улучшения жизни россиян или усиления позиций России в мире.
Мы хотим, чтобы Россия была конструктивным соседом Европы и более крупного трансатлантического сообщества. Но этот выбор должна сделать Россия. Россия может продолжать изолировать и обеднять себя, сея беспорядок за границей и ущемляя свободу у себя дома, или она может стать силой, которая будет продвигать свободу россиян и стабильность Евразии.
После недавнего решения Президента США о нашей политике в отношении Ирана, на самом деле гораздо большее связывает Соединенные Штаты и Европу, чем отделяет нас друг от друга. Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) больше не является единственным отправным пунктом политики США в отношении Ирана; мы стремимся рассматривать совокупность иранской угрозы. Мы просим наших европейских партнеров присоединиться к нам в противостоянии всему пагубному поведению Ирана. Иранский режим несовместим с западными принципами из-за его тоталитарного подавления индивидуальной, политической и религиозной свободы. Ни США, ни Европа не хотят получить новую ядерную угрозу типа Северной Кореи, и ни одна из наших стран не воспринимает спокойно попытки Ирана добиться гегемонии на Ближнем Востоке через поддержку террористических организаций, вооруженных формирований на местах в Ираке и Сирии и активной программы разработки баллистических ракет.
Мы знаем, что Турция, расположенная на перекрёстке Европы с этим регионом, не может игнорировать Иран из-за географической близости и культурных связей. Но мы просим Турцию, как союзника по НАТО, отводить приоритет совместной обороне со своими договорными союзниками. Иран – и Россия – не в состоянии предложить турецкому народу экономические и политические выгоды, которые может обеспечить членство в западном сообществе наций.
Мы признаём важный вклад наших союзников по НАТО в Афганистане, и мы просим их сохранять свою приверженность миссии в этой стране. Конечная цель новой стратегии Соединенных Штатов в Южной Азии – уничтожить убежища террористов и не допустить их восстановления, в то время как афганское правительство продолжает укреплять свой собственный потенциал по обеспечению безопасности и созданию условий для примирения с талибами и образования инклюзивного правительства, учитывающего этническое многообразие всех афганцев. Мы знаем, что это займет некоторое время. Но если мы не будем проявлять бдительность и принимать меры против террористической угрозы, где бы она ни проявлялась, мы рискуем вновь создать безопасные убежища, где были задуманы теракты 11 сентября и начато их осуществление. Мы призываем к соразмерным вкладам в виде войск, денежных средств и других форм помощи, в то время как мы стремимся искоренить террористическую угрозу, которая не желает ограничиваться местом, где она зародилась. Миссия НАТО “Решительная поддержка” имеет важное значение для нашей общей цели обеспечения того, чтобы Афганистан развивал в себе способность вносить вклад в региональную стабильность и устранять террористические угрозы, в том числе со стороны “Аль-Каиды” и ИГИЛ.
Несмотря на то, что ИГИЛ находится на грани полного уничтожения в Ираке и Сирии, угроза ИГИЛ и связанных с этой группировкой террористических сетей будет сохраняться в нашей стране и в других странах. ИГИЛ ищет новые плацдармы повсюду, в том числе в регионе Сахель в Западной Африке. Мы должны принять меры для того, чтобы такие регионы, как Сахель или Магриб, не стали новой питательной средой для ИГИЛ, “Аль-Каиды” и других террористических группировок. Когда этим организациям удаётся оккупировать территорию без помех, их стратеги, их производители бомб и онлайн-пропагандисты с большей лёгкостью вдохновляют, планируют и осуществляют нападения в других странах мира. Это в течение многих месяцев происходило в Ракке. В поддержку наших африканских и европейских партнеров, в частности, Франции, Соединенные Штаты недавно обязались выделить до $60 млн для помощи Совместной боевой группе G5 в Сахеле в борьбе с терроризмом и потенциальным ростом ИГИЛ в африканском регионе Сахель.
Появление ИГИЛ в Сахеле – только один из признаков того, что угрозы безопасности и благополучию наших граждан будут продолжать иметь новое и неожиданное происхождение. Эволюционирующий и непредсказуемый характер угроз, с которыми мы сталкиваемся, уже ясен жителям Парижа, Брюсселя, Орландо, Ниццы, Берлина, Стамбула, Лондона, Манчестера, Барселоны, Нью-Йорка и многих других мест, где наши граждане пострадали от рук исламистских террористов, многие из которых были радикализированы перед экранами компьютеров в своих собственных домах, в своих собственных странах. И угрозы, с которыми мы сталкиваемся, очевидны таким странам, как Турция, Греция, Италия и Германия, которые столкнулись с дестабилизирующим воздействием волн нелегальной миграции из Северной Африки и Ближнего Востока.
В самый темный час Второй мировой войны Уинстон Черчилль заявил, что британский народ будет сражаться на полях, на пляжах и на улицах для защиты своей страны. Сегодня наша борьба всё чаще ведётся в интернете, на пропускных пунктах паспортного контроля и в сердцах и умах молодых людей в Европе и по всему миру. Европейские институты безопасности, в том числе НАТО, должны быть надлежащим образом приспособлены для преодоления внутренних и внешних угроз, таких как радикальный исламский терроризм, для отражения кибератак и остановки неограниченной миграции. Хотя мы знаем, что это угрозы будущего, слишком много событий уже говорят о том, что это угрозы сегодняшнего дня.
Новые угрозы для Соединенных Штатов и Европы являются долгосрочными, непредсказуемыми по времени и локализованными во многих разных местах. Надлежащее прогнозирование и устранение этих угроз требует большей европейской приверженности безопасности, поскольку местные службы реагирования являются наиболее эффективным сдерживающим фактором. В то время как Соединенные Штаты будут продолжать поддерживать наши гарантии против катастрофического провала в сфере безопасности в регионе и будут продолжать расходовать ресурсы для сохранения нашего защитного зонтика, страны Европы должны взять на себя большую ответственность за преодоление своих собственных вызовов в области безопасности. Наши альянсы должны быть сильнее в нынешней стратегической обстановке; отсутствие надлежащего выполнения обязанностей только повышает риск.
Президент Трамп заявил, выступая в Варшаве, я цитирую: “Мы должны помнить, что наша оборона – это не только обязательство выделять денежные средства, но и обязательство проявлять волю”. Наши расходы в некоторой степени является отражением того, насколько мы привержены защите мира и свободы. Мы вновь призываем европейских партнеров, которые еще не сделали этого, достичь цели в 2 процента от ВВП на нужды расходов на оборону. В этом году Албания, Хорватия, Франция, Венгрия и Румыния обязались достичь рубежа в 2 процента. Эти страны знают, что они должны вкладывать средства в безопасность для сохранения свободы. Каждое государство-член НАТО ранее согласовало Уэльское обязательство в области оборонных инвестиций. Пришло время для каждого из нас выполнить это соглашение. Мы также призываем к большей интеграции систем безопасности, при условии, что отношения являются эффективными и служат общим интересам.
Эти обязательства необходимы, потому что наши свобода и безопасность находятся под угрозой. Соединенные Штаты и все страны Европы – особенно те, которые когда-то жили под тяжестью коммунистических диктатур, – ценят наши свободы как страны, которые могут действовать по собственному усмотрению. Если мы не будем проявлять ответственность, мы не будем иметь суверенитет; и если у нас не будет суверенитета, мы не будем иметь свободу.
Сохранение суверенитета предполагает также культивирование качеств, которые делают это возможным. Свободные страны должны проявлять бдительность при защите гражданских обществ и групп, семей и отдельных лиц, которые составляют их. Верховенство закона и представительные органы власти являются пустыми оболочками, когда их отсоединяют от активного гражданского общества и глубокого уважения к некоторым самоочевидным истинам. Мы можем выиграть каждую крупную геополитическую битву, но если мы не будем постоянно проявлять бдительность в отношении нашего собственного поведения, наши граждане могут многое потерять в долгосрочной перспективе. Сохранение западных идеалов зависит от того, насколько мы готовы защищать основные истины, на которых основаны наши политические и экономические свободы.
Мы знаем, что люди и лидеры Европы ведут много разговоров об их будущем. Америка не будет пытаться навязать им ответы на эти вопросы. Мы осознаём, что Европа состоит из свободных стран, которые, в соответствии с великой традицией западной демократии, должны иметь возможность выбирать свои собственные пути продвижения вперед. Как и в прошлом, Соединенные Штаты привержены работе с институциональными органами в Европе, и мы также признаём, что наши союзники – независимые и демократические страны с их собственной историей, взглядами и правом определять своё будущее.
Это положение имеет особое значение в связи с тем, что происходит в Великобритании в связи с выходом страны из ЕС. Соединенные Штаты будут поддерживать наши давние особые отношения с Великобританией, и в то же время поддерживать прочные отношения с ЕС, независимо от результата британского выхода из ЕС. Мы не будем пытаться влиять на переговоры, но мы призываем ЕС и Великобританию быстро и без ненужной злобы продвигать вперед этот процесс. Мы предлагаем беспристрастную руку дружбы обеим сторонам.
Следующая глава европейской истории должна быть написана собственными словами Европы.
Как я уже говорил в начале выступления, в 2017 году исполняется 100 лет со дня вступления Америки в Первую мировую войну. Но в ноябре этого года также отмечалось столетие другого события в мировой истории: начала Русской революции. Хотя Советский Союз распался 26 лет назад, несколько символов и фраз, связанных с десятилетиями советской власти, сохранились в английском языке: ГУЛАГ, пятилетний план, железный занавес, Берлинская стена. Эти несколько слов, которые почти все понимают, отражают горькую и жестокую историю коммунистического правления в Европе и России. И они напоминают нам о том, что может случиться, если мы не защитим основные принципы свободы и суверенитета в западной традиции.
В наше время такие силы, как авторитарные государства, радикальные исламистские террористы и хакеры, жаждущие хаоса, пытаются подорвать наши принципы свободы, равенства, человеческого достоинства, верховенства закона и представительного правительства. Мы не можем не брать на себя суверенную ответственность за защиту этих свобод. Теодор Рузвельт сказал: “Каждый народ, будь то в Америке или где-либо еще, который хочет сохранить свою свободу, свою независимость, должен в конечном счете понять, что право на такую независимость не может быть отделено от ответственности за её правильное использование”.
Осознавая эту ответственность, США будут по-прежнему твердо привержены делу мира, стабильности и процветания и свободы для Европы. Размышляя о том, что пережили наши отношения с Европой за последние 100 лет, Соединенные Штаты стоят плечом к плечу с нашими европейскими союзниками и партнерами, с тем чтобы наши свободные общества вместе были сильными еще через 100 лет.
Спасибо. (Аплодисменты.)
Г-ЖА ХАРМАН: Благодарю Вас, господин Госсекретарь, за речь, которая, я думаю, достойна многих лидеров, которых вы упомянули – Вудро Вильсона, служившего нашим Президентом сто лет назад; Теодора Рузвельта; Франклина Рузвельта; Уинстона Черчилля. Вы связали все части мира, и именно поэтому мы чествуем таких людей, как Вы, нашими премиями для общественных и деловых лидеров на протяжении многих лет.
Позвольте мне немного больше сосредоточиться на Европе, так как это было темой вашего выступления, и Вы собираетесь посетить Европу на следующей неделе. Боб Дики и я недавно были в НАТО, где посетили нашего чрезвычайно опытного посла, Кей Бейли Хатчисон, которая организовала обед с участием восьми иностранных послов в НАТО. И мне показалось, что они рассматривают это как игру с нулевой суммой. По мере того как Соединенные Штаты будут сосредоточивать внимание на проблемах по всему миру – неотложных проблемах, и вы изложили многие из них, – таких как Северная Корея и Иран, они будет уделять меньше внимания Европе.
Я думаю, что в своей речи вы дали понять, что это не игра с нулевой суммой, что если сильная Европа будет стоять с нами плечом к плечу, вместе мы будем сильнее в решении сложных проблем по всему миру, которые также влияют на Европу. Я права? Можно составить такое блиц-резюме?
ГОССЕКРЕТАРЬ ТИЛЛЕРСОН: Да, таково сообщение, с которым я поеду на следующей неделе. Как, я думаю, доказали последние 100 лет, и мы так же рассматриваем текущий период: Соединенные Штаты не могут в одиночку противостоять всем этим угрозам. Они очень широко распространены, и они также очень взаимосвязаны. Вы можете выбрать любую из угроз, которые я описал, и вы найдете связь между каждыми из них в той или иной форме, будь то участие России, участие Китая, участие Ирана, участие исламистского терроризма. Но мы сталкиваемся с особенно сложным временем в нашем мире, имея дело с угрозами в отношении нашего гражданского общества. И мы сможем преодолеть эти угрозы, только продолжая использовать силу наших союзников.
И одним из благословлений Соединенных Штатов в нашей внешней политике и в нашей политике национальной безопасности является то, что у нас очень много союзников во всём мире, и эти альянсы родились в результате общей крови и общих жертв, в отличие от многих наших противников, которые могут пересчитать своих союзников на пальцах одной руки, потому что их альянсы не созданы через эти общие жертвы, и они не созданы через общие идеалы.
Так что я думаю, что мы признаём и продвигаем силу этих исторических альянсов, которые, на мой взгляд, в течение некоторого периода времени, возможно, после окончания холодной войны, несколько ослабли. Мы немного потеряли курс в некоторых из этих отношений, возможно, в частности, в Европе, где с окончанием холодной войны мы считали, что непосредственная угроза, с которой каждый сталкивался в этот 70-летний период, сократилась, а теперь мы понимаем, это не так. Она не сократилась. Она по-прежнему определяется; Россия по-прежнему ведёт поиск своей роли.
Но есть и угрозы, исходящие из Ближнего Востока, которые пришли непосредственно к берегам и границам наших европейских союзников, в том числе в результате массовой миграции. Вместе с массовой миграцией в Европу попадают люди, которые стремятся убивать других, жертвуя собой, и этим угрозам мы можем противостоять только с очень сильной сетью альянсов.
Так что в действительности в каком-то смысле речь идёт о подтверждении альянсов, но это также переосмысление значения альянса. И я думаю, что послание, с которым Президент Трамп отправился в Европу на раннем этапе правления – и подвергся широкой критике за это, – заключалось в том, что мы должны требовать от наших союзников, чтобы они заботились о своей свободе и безопасности своих граждан так же, как мы заботимся о них. И если посмотреть на жертвы, которые приносят США, не только с точки зрения средств налогоплательщиков, но также с точки зрения наших мужчин и женщин в военной форме, наша приверженность представляется немного выходящей из равновесия. И я думаю, что Президент просто направлял сигнал о том, что мы привержены этому альянсу. Наши союзники должны быть ему привержены в той же степени, что и мы.
И я думаю, что в ходе моих многочисленных диалогов с европейскими коллегами я услышал, что это послание было воспринято надлежащим образом. И мы видим это в обязательствах перед НАТО, обязательствах по расходам на оборону, в выделении персонала. И это именно то, что необходимо в этот период, когда мы подвергаемся этим огромным угрозам, и мы должны укреплять альянсы, и мы должны укреплять потенциал НАТО по преодолению того, что теперь является новыми и меняющимися угрозами. И это было на самом деле целью послания Президента в начале его правления, в соответствии с которым мы принимаем дальнейшие меры в укреплении этих отношений.
Нам предстоит проделать больше работы, но я считаю, что наше послание Европе заключается в следующем: ничего не изменилось с точки зрения нашей приверженности вам. С того времени, когда 100 лет назад мы приняли решение вступить в Первую мировую войну для вашей защиты, ничего в корне не изменилось. Те же самые ценности, которые связывали нас, по-прежнему существуют.
Г-ЖА ХАРМАН: Спасибо.
ГОССЕКРЕТАРЬ ТИЛЛЕРСОН: Давайте поддерживать прочность альянсов.
Г-ЖА ХАРМАН: Помня о том, что у Вас ограничено время, я бы хотела задать несколько вопросов на другие темы, в том числе зачитать вопросы аудитории. Но я бы хотела сказать, что вы отметили интересный момент, когда говорили о Турции. Вы указали, что Турция в настоящее время имеет выбор: она может стать более связанной с Европой, что является огромным преимуществом, в том числе для нас, или нет. И я это четко услышала.
Я бы хотела затронуть тему финансирования и структуры Государственного департамента, которая интересует многих. Каждая организация нуждается в обновлении. Центр Вильсона нуждается в обновлении. И, конечно, все присутствующие, в том числе должностные лица Дипломатической службы, долгое время проработавшие во внешнеполитическом ведомстве, считают, что Государственный департамент нуждается в обновлении. Однако возникают вопросы о резких сокращениях вашего бюджета, предложенных Офисом по вопросам управления и бюджета – хотя это не означает, что Конгресс их утвердит, – и о том, что, как утверждают некоторые, является ослаблением вашего ведомства. Буквально сегодня два ценных друга Центра Вильсона, Ник Бернс и Райан Крокер, чрезвычайно опытные сотрудники Дипломатической службы и послы, написали статью в New York Times с большим количеством информации о том, кто покидает Госдепартамент, и каковы последствия этого.
Я понимаю, что есть и другая сторона этой истории. И поэтому я хотела бы попросить Вас изложить свою сторону этой истории и своё видение того, каким должен стать Государственный департамент.
ГОССЕКРЕТАРЬ ТИЛЛЕРСОН: Что ж, позвольте мне быстро начать с бюджета, потому что я думаю, что на самом деле на этот вопрос легче ответить. Бюджет, предоставленный Государственному департаменту в 2016 году, был рекордным – почти $55 млрд. Это выше того, что традиционно является бюджетом на уровне трёх с половиной десятков миллиардов. И этот бюджет рос в течение последних нескольких лет, во многих отношениях по обоснованным причинам. Но, откровенно говоря, когда мы смотрим на этот уровень расходов, он просто не является устойчивым. Очень трудно эффективно реализовать бюджет в размере $55 млрд. Расходуется и распределяется огромное количество ресурсов, и я очень серьезно отношусь к тому, как мы распоряжаемся этими средствами, я очень серьёзно отношусь к обязанностям Конгресса в отношении надзора за нашей деятельностью и не собираюсь легкомысленно отмахнуться от них. Так что отчасти это было лишь проверкой реального положения вещей: можем ли мы поддерживать эту ситуацию? И правда заключается в том, что будет очень трудно эффективно реализовать такой бюджет.
Однако, во-вторых, частью этого снижения уровня бюджета является отражение ожидания того, что мы добьёмся успеха в некоторых из этих конфликтных районов в плане урегулирования конфликтов и перейдём в другое место с точки зрения предоставляемого вида поддержки. Таким образом, это сочетание вещей – это устойчивость, осознание того, что эти цифры аномально высоки. Цифры, к которым мы переходим, не являются аномальными; они являются более историческими с точки зрения уровней расходов.
Что касается модернизации Государственного департамента – и я использую слово “модернизация”, потому что было бы очень легко прийти в ведомство в мой первый день и провести реорганизацию. Когда я использую слово “реорганизация”, это означает передвижение квадратиков на организационной схеме ведомства. Когда я впервые прибыл в Государственный департамент, я был поражен, когда я получил организационную схему, и у меня был 82 сотрудника, напрямую подчинявшихся Канцелярии Государственного секретаря, мне – 82 сотрудника. Почти 70 из них являются специальными посланниками, специальными послами, занимающими созданные должности. Таким образом, мы немедленно начали исследование для определения разумного способа управления ведомством. Ранее я руководил крупной глобальной организацией и участвовал в трёх крупных реорганизациях, причём мне действительно нравилась эта работа. В таких случаях мы всегда сосредоточивали усилия на том, как помочь сотрудникам работать более эффективно, как устранить мешающие им препятствия.
Мы предприняли другой подход, и, так как я не знал Госдепартамент и не был знаком с его культурой, мы выслушали мнение огромного числа сотрудников. 35 000 человек ответили на вопросы анкеты, и мы провели более 300 личных собеседований, и мы продолжаем активный диалог с людьми сегодня. Я задаю им такой вопрос: если бы я мог сделать для вас что-то одно для повышения эффективности вашей работы и повышения степени вашей удовлетворенности работой, что бы я мог сделать? И мы получили сотни идей. Мы на самом деле выбрали около 170 из этих идей, и сейчас мы их совершенствуем.
Причина заключается в том, что в большинстве случаев речь идёт о внутренних процессах работы и процессах работы с другими ведомствами, которые мы должны усовершенствовать с точки зрения методов работы сотрудников. В некотором отношении это связано с инструментами и условиями работы, например, у нас действительно устаревшая ИТ-система. Я был в шоке, когда решил провести день с Бюро A. Я спросил: “Какова одна вещь, которую я мог бы сделать?” И они сказали: “Выведите нас в облако”. Я посмотрел на них и спросил: “Что вы имеете в виду? Мы не работаем в облаке?” И они сказали: “Нет, нет. Мы до сих пор пользуемся всеми этими серверами”. Во-первых, это большой риск с точки зрения кибербезопасности. Но это также делало работу очень громоздкой для людей, и когда я начал использовать свой собственный компьютер, я понял, насколько громоздка система.
Так что многие проекты, которые были определены в рамках модернизации, касаются определённых процессов и создания условий для работы, и всё это делается для того, чтобы позволить сотрудникам Государственного департамента выполнять свою работу более эффективно, более действенно, и получать гораздо больше удовлетворения от карьеры. У нас много процессов в плане функции управления персоналом, которые не обновлялись в течение десятилетий, и их необходимо обновить. Необходимо пересмотреть то, как мы назначаем людей на должности. Мы инвестируем огромные суммы денег в сотрудников, которых мы направляем в зарубежные дипломатические представительства, и я был очень удивлён, узнав, что во многих миссиях речь идет о годовом пребывании на посту. Таким образом, мы вкладываем все эти средства, и мы отправляем сотрудников в дипломатические представительства. Они там находятся в течение года, и к тому времени, когда они начинают реально знакомиться с ситуацией и добиваться конкретных результатов, мы выводим их оттуда и перебрасываем в другое место. Многие люди говорили мне: “Я действительно хотел бы остаться еще на один год и начать вносить вклад”. Так что в результате прослушивания сотрудников выяснилось много подобных моментов.
У нас пять больших групп. Всеми ими руководят сотрудники ведомства. Я пригласил несколько консультантов для содействия процессу, но всей модернизацией руководят сотрудники Государственного департамента.
Вопрос об ослаблении ведомства. Пожалуй, вы все понимаете, что каждый раз, когда сменяется правительство, многие высокопоставленные сотрудники Дипломатической службы и другие работники решают покинуть ведомство и заняться другой деятельностью. К настоящему моменту количество сотрудников, вышедших в отставку, у нас почти в точности такое же, каким оно было в этот момент в 2016 году. Сегодня у нас точно такое же количество сотрудников Дипломатической службы – с разницей в 10 человек, – какое у нас было в этот же момент времени в 2016 году. Я оставил в силе мораторий на приём новых сотрудников, потому что, по мере того как мы модернизируем организацию, нам, вероятно, понадобится переводить людей на другие должности. Я не хочу проводить волну увольнений; я не хочу увольнять много людей. Поэтому я сказал: “Давай достигнем некоторых из наших кадровых целей только с нормальной убылью”.
Однако при этом я подписал более 2300 исключений из моратория на прием сотрудников, потому что я сказал каждому дипломатическому представительству: если у вас есть критически важные позиции, и вам действительно необходимо заполнить вакансии, направьте заявку. И я думаю, что из этих 2300 запросов я отказал в заполнении лишь восьми вакансий, так как решил, что нам на самом деле не нужны эти должности. Таким образом, мы поддерживаем полную укомплектованность организации. У нас по-прежнему работает наша школа сотрудников Дипломатической службы; в этом году мы наняли более 300 человек. Так что речь не идёт об ослаблении ведомства. Цифры, которыми некоторые разбрасываются, просто поддельны; они неверны.
Была история о 60-процентном сокращении числа карьерных дипломатов. Пост карьерного дипломата был создан Конгрессом в 1955 году для признания заслуг небольшой элитной группы сотрудников. Число карьерных дипломатов в Госдепартаменте варьировались от одного в любой момент времени до семи. Когда я возглавил Госдепартамент, у нас их было шесть. Четверо из этих людей вышли в отставку. Речь идет о самых старших сотрудниках – они достигли возраста 65 лет, они вышли в отставку, они покинули ведомство. У нас идёт процесс пересмотра – мы очень избирательны в плане их замены, но у нас идёт процесс пересмотра, и мы оцениваем несколько сотрудников, которые могут быть достойны этого звания. Но у нас еще есть два карьерных дипломата. Но их число снизилось с шести до двух; это снижение на 60 процентов. Это звучит так, будто падает небо.
Другой комментарий, который я хотел бы сделать, заключается в том, что, хотя процесс утверждения кандидатур является мучительно медленным для многих из наших номинантов, я очень горжусь исполняющими обязанности помощников Государственного секретаря и людьми, которые временно вступили в должности заместителей Госсекретаря. И когда я читаю эти статьи о якобы ослаблении ведомства, я чувствую себя оскорблённым от их имени, потому что люди, которые служат в этих ролях, проводят великолепную работу, хотя и знают, что не будут занимать эти должности на постоянной основе. Они уже знают, что у нас есть кандидатуры, но приходят каждый день, работают, путешествуют со мной по всему миру, и это именно та группа людей, которая помогла мне и Президенту ввести в действие северокорейскую стратегию с международными санкциями; подход к мирному процессу в Сирии, который, как мы думаем, вскоре выйдет на правильный путь; подход к переговорам с россиянами по Украине; подход к кампании по разгрому ИГИЛ; политику в отношении Ирана; политику в отношении Южной Азии в Афганистане; нашу новую позицию по отношению к Пакистану; политику в отношении свободного и открытого Индотихоокеанского региона, – всё это было сделано с людьми, которые там работают сегодня, и я ими очень горжусь. Я очень горжусь тем, что они сделали. Они упорно трудятся, и я оскорблен от их имени. Я чувствую себя оскорблённым от их имени, когда люди говорят о том, что Государственный департамент якобы не выполняет своих функций.
Я могу вам сказать, что ведомство очень хорошо функционирует, с моей точки зрения. Хотели бы мы добиться большего? Да, мы хотели бы добиться большего. И моя единственная цель в модернизации этой организации – оказать помощь сотрудникам, которые выбрали эту работу в качестве карьеры, потому что я пришёл и уйду, и будут другие политические назначенцы, которые придут и уйдут, но я задаюсь вопросом: что бы я мог сделать, чтобы помочь им? Ведь они решили посвятить свою жизнь этой работе, и им следует позволить выполнять её максимально эффективно и действенно, без затруднений и препятствий. И если я могу удалить некоторые из этих препятствий, я хочу это сделать для них.
Г-ЖА ХАРМАН: Позвольте мне сказать Вам, что эти слова услышат во всём мире. Многие люди хотели их услышать. Ваше время очень ограничено. Я просто хотела бы кратко сгруппировать три вопроса от аудитории. Молли Коул, которая работает в офисе представителя Палаты представителей Джерри Коннолли и, я уверена, была одной из наших ярких звезд в наших внешнеполитических программах, спрашивает: “Считаете ли Вы, что поддержка демократии и прав человека за рубежом является важной частью миссии Государственного департамента?” Это первый вопрос.
Мэтт Роджански, который возглавляет наш Институт Кеннана – Джордж Кеннан буквально был здесь однажды научным сотрудником, – спрашивает: “Как Вы думаете, возможен ли прогресс с Россией?”
И, наконец, Майк Сфрага, с которым Вы познакомились, и который возглавляет нашу Полярную инициативу, спрашивает: “В свете возросшего интереса и активности в Арктике, представляют ли Арктика и Аляска стратегическую важность для Соединенных Штатов и для их европейских арктических союзников?”
ГОССЕКРЕТАРЬ ТИЛЛЕРСОН: Что касается прав человека и человеческого достоинства, конечно, это приоритетные направления. Я говорил об этих элементах нашей внешней политики в том плане, что это ценности, и это ценности, которые вечны и никогда не меняются. Когда вы вырабатываете внешнюю политику, стратегии и подходы, вам приходится всё приоритизировать, и вы не можете снизить приоритет прав человека. Этот аспект постоянно с вами, он является частью каждого принимаемого вами политического решения. Вопрос заключается в том, как вы хотите влиять на это? И если вы говорите, что это приоритет, приоритеты могут меняться. Но это никогда не может измениться. Это прочный принцип, который является частью каждого элемента внешней политики, который мы разрабатываем.
Я бы хотел сказать, что если вы имеете дело с такой страной, как Сирия или Ирак, когда их территория была оккупирована ИГИЛ, самое главное – спасать жизни людей. Как мы можем предотвратить гибель людей? Ведь основным правом человека является право на жизнь. Право на жизнь прежде всего. Если я могу остаться в живых, я могу начать заботиться о моей семье, я могу начать вести борьбу за свои права человека, и так далее, но если меня каждый день убивают, бомбят, отравляют газом, ситуация меняется, – и нашим приоритетом было спасение жизней. Поэтому мы в первую очередь хотим спасать жизни, и если нам удаётся это, мы стабилизируем ситуацию в районах, а затем начинаем создавать условия для обеспечения того, чтобы соблюдались права человека и их достоинство.
Что касается России, есть области взаимного сотрудничества. Мы упорно работаем в Сирии над разгромом ИГИЛ и находимся на пороге полного разгрома ИГИЛ в Сирии, раз и навсегда. Нам ещё предстоит много поработать. Мы вместе работаем с Россией над тем, как предотвратить возобновление гражданской войны, и поэтому у нас было много разговоров по поводу того, какой Россия действительно видит конечную ситуацию в Сирии, какой мы её видим, и там много общего.
Как мы тактически доберёмся до мирных переговоров – мы очень тесно работаем друг с другом по этому вопросу. У нас есть свои взлеты и падения. Я думаю, что очень важное совместное заявление приняли Президент Трамп и Президент Путин в Дананге (Вьетнам) на полях саммита АТЭС. Это было важным проявлением координации того, каким мы видим будущий мирный процесс в Сирии, и это было важное заявление, в котором Россия подтвердила, что ее взгляды совпадают с нашими. Мы будем использовать это заявление, и мы будем опираться на него.
Я думаю, что есть другие области борьбы против террориза. Россия очень опасается миграции из регионов Центральной Азии и терроризма внутри России. Мы считаем, что есть области более тесного сотрудничества по борьбе с терроризмом вместе с Россией. Могут быть возможности для сотрудничества в Афганистане. Мы еще их не определили, но мы говорим об этом.
Что касается Украины, я сказал россиянам, что мы никогда не нормализуем наши отношения до тех пор, пока не урегулируем ситуацию в Украине. Это остаётся долгосрочным препятствием, и нам необходимо решить эту проблему. Поэтому, как вы знаете, я назначил Специального представителя, бывшего Посла в НАТО Курта Волкера, поручив ему сосредоточивать внимание только на работе с его российским коллегой, назначенным Путиным, в стремлении найти путь вперёд – не маргинализируя Нормандский процесс, но работая с ним в стремлении выйти из тупика. У нас прошли некоторые очень существенные обсуждения. Мы рассматриваем возможность миротворческих сил в Украине для остановки продолжающегося конфликта – там каждый день гибнут люди, гибнут мирные жители. Мы хотим, во-первых, остановить это и спасти жизни, а затем начать работы над мирным процессом.
Таким образом, есть много областей сотрудничества с Россией, и у них есть много других предложений, по которым они хотели бы с нами работать. Мы просто не думаем, что пришло время для этого.
Далее по отношению к Арктике, это важная тема сегодня. Она будет становиться всё более важной в будущем, особенно по мере открытия этих водных путей. Могу вам сказать, что Соединенные Штаты отстают. Мы отстаём от всех других арктических стран. Они занимаются этими вопросами. Они значительно опережают нас. Россияне сделали этот вопрос стратегическим приоритетом. Даже китайцы строят ледокольные танкеры. Почему они строят ледоколы? Китай – не арктическая страна. Потому что они видят ценность этих морских путей. Таким образом, мы опоздали на игру. Я думаю, что сегодня у нас есть лишь один функционирующий ледокол. Береговая охрана очень гордится им – (смех) – хотя он и в захудалом состоянии.
Г-ЖА ХАРМАН: Да. Да.
ГОССЕКРЕТАРЬ ТИЛЛЕРСОН: И я знаю, что в бюджете есть деньги для того, чтобы мы –
Г-ЖА ХАРМАН: Для ещё одного.
ГОССЕКРЕТАРЬ ТИЛЛЕРСОН: – построили еще один ледокол. Но весь Арктический регион, из-за того, что случилось с открытием арктических проходов с экономической и торговой точек зрения, а также, конечно, с точки зрения национальной безопасности, имеет жизненно важное значение для наших интересов. И поэтому важно наше взаимодействие не только через Арктический совет, но и через другие механизмы. Важно работать с арктическими странами над международными нормами, над выработкой правил игры, потому что это те области, которые не рассматривались в прошлом, так что они очень важны.
Г-ЖА ХАРМАН: Время беседы истекло. Я собиралась спросить Вас, каким Вы хотите видеть Ваше наследие, но, слушая Вас, я не знаю, можно ли ответить сейчас на этот вопрос. Вы летаете по всему миру, Вы глубоко сосредоточиваете внимание на трудных вопросах. Вы направляетесь в Европу на следующей неделе. Вы должны вернуться и ответить на все другие вопросы, которые мы не смогли задать сегодня. (Смех.) Я слышу положительный ответ?
ГОССЕКРЕТАРЬ ТИЛЛЕРСОН: Да, я вернусь. (Смех.)
Г-ЖА ХАРМАН: Благодарим Вас, господин Госсекретарь. (Аплодисменты.)
